Взгляд из Гамака

Дедушка часто рассказывал мне историю о своем соседе, лодыре и чудовищном пьянице. Я очень любила ее слушать, но подлинный ее смысл поняла лишь после смерти деда. Когда Игнатий отправлялся косить траву, он запрягал свою лошадь и кричал своему безлошадному соседу: "Иван, собирайся". Иван же, лежавший в пьяном угаре на полатях, вряд ли что мог ответить внятно. Дед скашивал свой участок, но крестьянское сердце не давало ему покоя до тех пор, пока он не скосит траву своего соседа. История повторялась в течение всего лета год за годом: ворошил сено, метал стога дед не только себе, но и Ивану. А когда выпадал снег, ему же приходилось и перевозить сено.  Многое в памяти деда было связано с этим домом: голод, война... Игнатий, мой дед, перебрался в Екатеринбург не по своей воле. Дед потерял все, что нажил в своей родной деревне: дом, лошадей и домашний скот, даже одежду и самые необходимые вещи не было разрешено взять из своего собственного дома. Кулак! Хоть и не кулак вовсе!

Нам говорили об уважении к старшим, о помощи слабым, но видели и слышали мы чаще другое: "Не делай добра, не будет зла". Мы пели: "Человек проходит, как хозяин необъятной Родины своей", а на деле с самого детства были унижены и забиты. Унижение исподволь. Унижение длинными очередями, номерками на руках, талонами на муку, масло, колбасу. Два килограмма мяса в год. По килограмму на члена семьи только к революционным праздникам: на 7 ноября и 1 мая. Как я с издевкой, уже начав понимать кое-что позже, язвила: - Чтобы хватило сил донести ноги до площади и прокричать "Ура". Сил, конечно, у многих хватало. У нас был вариант социалистической социальной справедливости: это когда все имели одинаково мало. Остальное добирали каждый где мог, а не мог добрать - "Ну и дурак!" В ходу были афоризмы из полулегального в то время Михаила Жванецкого: "Что охраняю, то имею. Ничего не охраняю - ничего не имею". Еще со времен Петра Великого была извест

    Дуглас Холл–христианский теолог–считает, что покаяние зачастую приходит слишком поздно, когда сильные мира сего, к сожалению, зашли слишком далеко, а покорное большинство пассивно кипит от ярости, но ничего не предпринимает.

      C лучилось мне как-то участвовать в дискуссии на тему развода, вызванного рукоприкладством. Меня удивило, что многие христианские лидеры, даже женщины,  твердо стояли на том, что женщина не должна оставлять своего обидчика, а молиться о его СПАСЕНИИ до самой смерти.  Я же убеждена, что это огромная теологическая ошибка. Мы должны молиться, но Господь жертв таких не требует. Только Бог может спасать. ________________________________________      Мы в своей гордыне себя убеждаем, что мы Творцы и можем кого-то изменить. Это же психология жертвы, прячущейся за гордыней! "Милости хочу, а не жертвы." В Матфее 19:1-13 Христос говорит, что пришел не к праведникам, а грешникам. Праведные должны продолжать расти в своей вере, а не нянькаться с теми, кто отказывается совершенствоваться. Христос сам разберется с грешниками: с кем добрым словом, с кем-то и плетью...  Всякий получит по своим заслугам.      Развод, как социальный инструмент, одобряется Богом для су

Три ипостаси жизни было у моего деда: истинная вера в Бога, работа и мечта о своей книге.  Уходил дедушка из жизни потихоньку: как бы прощаясь и оставляя кусочек за кусочком из того, что было так дорого ему. Пять лет на одном месте, на одном и том же диване. Лежал и не вставал, не потому что болел, а потому что не хотел больше вставать, не было смысла жить.  Изо дня в день перед ним была только эта стена: плохо побеленная, с проступающими кое-где пятнами, шероховатая, изученная за эти годы и все же чужая. Родные его стены, бревенчатые и теплые, сломали... Игнатий не видел изуродованного своего жилища, не видел рыскающих по развалинам в поисках чего-нибудь ценного бывших соседей по поселку, последние его силы ушли на прощание с двумя черемухами за неделю до переезда.  Деревья эти он посадил сразу, как перебрался в город, сделав этим отметину на необжитой еще им земле, а потом уж принялся за дом. Черемуха - дерево счастья. Дед решил сломать все сам, не дожидаясь, когда чужие и

Банальная аллергия может смешать все планы.  Отменила встречи и помчалась с заложенными ушами в  "Быструю Клинику" при аптеке, чтобы восстановить эквиллибриум. Павел-молодой медбрат–пригласил меня в свой кабинетик и начал с формальностей: имя, адрес, возраст... Потом последовали давление, температура и содержание кислорода в крови. Все в норме. "Я вот не понимаю всех этих мусульман, христиан и евреев! Вражда бесконечная! Как будто у них нет священных текстов!" - вдруг почему-то произнес до того тихий медбрат, когда я уже направлялась к кабинету врача. Я от удивления моргнула. Как мне ни хотелось скорее увидеть врача, чтобы узнать почему в моих ушах что-то булькает, остановилась в предчувствии откровения. Павел представления не имел, что я пастор и пишу докторскую на тему взаимоотношений между верующими. "Нет, Вы когда-нибудь об этом задумывались? Меня такие проблемы очень беспокоят! Почему верующие люди не могут про